Владение

На первом месте среди правомочий собственника находится владение. Это не случайно: не зря великий немецкий юрист XIX в. (и почетный профессор Императорского Санкт-Петербургского университета) Рудольф Иеринг называл владение «форпостом собственности».

Именно владение вещью как в обычном представлении о праве собственности, так и на практике представляет собой первейшее следствие наличия у лица права собственности. Термины «владение» и «право собственности» в разговорном языке употребляются обычно как синонимы: вспомним часто встречающее в объявлениях выражение «продается от владельца».

Однако, несмотря на то что собственник в большинстве случаев является владельцем, владение:

• не только фактически может осуществляться не собственником
• но и представляет собой самостоятельную категорию, не просто отличную от права собственности, но иногда и противопоставляемую ему.

Как утверждал римский юрист Ульпиан, «нет ничего общего между собственностью и владением» (Nihil commune habet proprietas cum possessione). Современный ГК Луизианы в ст. 481 также гласит: «Право собственности и владение вещью различны. Право собственности существует независимо от его фактической реализации и не может быть утрачено вследствие отсутствия такой реализации».

Элементом права собственности, частью триады правомочий собственника выступает не само владение как фактическое состояние, а правомочие владения, т. е. юридически обеспеченная возможность владеть вещью. Сама же категория владения, несмотря на кажущуюся простоту этого привычного в быту слова, является давней проблемой гражданского права. Как писал И. А. Покровский, «владение, несмотря на огромную литературу о нем, продолжает до сих пор оставаться одним из труднейших отделов гражданского права».

1. Прежде всего, в континентальной цивилистике владение означает фактическое обладание лица вещью, т. е. обладание, рассматриваемое независимо от наличия или отсутствия у этого лица какого-либо права на вещь.
2. В английском же праве владение традиционно считается правом на том основании, что владение защищается законом: «Если лицу предоставляется защита, это лицо обладает правом».

В континентальном праве категория владения до сих пор находится под сильным влиянием идей римского права, которое определяло владение при помощи двух критериев, равно необходимых. В первую очередь, должно наличествовать собственно фактическое господство лица над вещью – то, что называлось corpus possessions, кроме того, требовалось наличие и animus possessions, т. е. намерения лица владеть вещью. Animus possessions при этом должен был выражаться не просто в желании обладать вещью, а в намерении обладать ею именно как своей собственной.

Иными словами, для признания наличия у обладателя вещи animus possessions он не обязательно должен считать вещь своей собственностью по праву, но все же должен не признавать чьей-либо еще власти над вещью. Такой animus possessions есть, разумеется, прежде всего, у владеющего вещью собственника. Однако, кроме того, воля владеть вещью как своей есть и у лица, которое, добросовестно заблуждаясь, считает себя собственником (например, лицо купило краденую вещь), наконец, animus possessions есть и у недобросовестного субъекта, который незаконно завладел заведомо чужой вещью и не намерен возвращать ее (например, вор).

Все подобные лица с точки зрения римского права признавались владельцами, те же, кому недоставало animus possessions, считались лишь держателями вещи. Так, например, арендатор полагался держателем, поскольку обладал вещью на основании соглашения с собственником, т. е. не мог владеть вещью как своей.

Это разграничение имело большое значение. Хотя владение и не признавалось правом, оно защищалось специальным механизмом – владельческой защитой, в рамках которой лицо, утратившее владение, могло требовать его восстановления, ссылаясь лишь на факт утраты владения и не имея обязанности доказывать наличие какого-либо права на вещь. Кроме того, владелец-несобственник при некоторых условиях мог получить и право собственности.

Впрочем, правило о «двучленное владения» применялось не вполне последовательно: римские юристы считали владельцами и некоторых лиц, у которых очевидно не было требуемого намерения обладать вещью как своею (например, залогодержателя, эмфитевта, прекариста и пр.). Видимо, это можно объяснить тем, что эмфитевт был просто практически собственником, залогодержатель имел конкурирующий с собственником интерес и т. д.

Такой относительно сложный подход к пониманию владения сохранился в некоторых правопорядках. Например, Гражданские кодексы Испании (ст. 430) и Аргентины (ст. 2351–2352) разграничивают владельца и держателя по критерию отношения к вещи как к своей.

В литературе справедливо порой указывается на искусственность определения animus possessions как намерения не признавать чью-либо власть над вещью в принципе в любой момент времени. Лучший пример – арендатор. Арендатор, мол, признает то обстоятельство, что по окончании срока действия договора аренды он должен выдать арендованную вещь собственнику, тем самым он признает власть собственника над вещью. Между тем animus possessions арендатора может быть обнаружен в том, что до тех пор, пока договор в силе, он не признает власть собственника над вещью. «Наниматель не признает ничью власть над вещью в течение срока договора», – пишет об этом Холмс.

В то же время при принятии ГГУ от такой конструкции предпочли отказаться, указав в § 854, что владение вещью приобретается установлением фактической власти над нею, т. е. требуется только corpus possessions, об animus и вовсе не упоминается. На это решение оказали влияние работы Р. Иеринга, который писал о том, что всякое фактическое обладание вещью независимо от характера воли обладателя должно считаться владением, если только законодатель в силу каких-либо практических соображений не объявил данного владельца держателем.

Наше право не знает критерия animus possessions, поэтому арендатор, например, признается владельцем арендованной вещи. Между тем в некоторых случаях отношение к вещи именно как к своей имеет значение.

В частности, одним из условий приобретения вещи по давности владения является владение вещью именно как своей, как разъяснили нам высшие суды, владение имуществом как своим собственным означает владение не по договору.

По этой причине ст. 234 ГК РФ не подлежит применению в случаях, когда владение имуществом осуществляется на основании договора (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т. п.).

Владение как фактическое отношение человека к вещи – очень старый институт, известный еще в догосударственный период. У римлян значительная часть земельного фонда принадлежала, как известно, всему народу. Юридически такая земля могла быть отобрана государством. Но фактически уже в раннюю эпоху республики римская семья, получавшая надел из общего поля в хозяйственных целях, пользовалась им постоянно в нескольких поколениях. Как полагают исследователи, именно эти поземельные отношения явились прототипом позднейшего института владения.

Для наличия владения необходимы были два элемента:

• фактическое обладание вещью,
• воля, намерение владеть вещью как своей собственной, отсутствие последнего элемента означало, что нет владения, а есть держание вещи.

Юридическое значение различия между владением и держанием заключалось в том, что владельцы могли самостоятельно (от своего имени) защищаться от всяких незаконных посягательств на вещь, в то время как держатель вещи (например, арендатор) вынужден был каждый раз обращаться за защитой к собственнику, и сам подавать иск не мог.

Владение, как фактическое господство лица над вещью, подразделялось на законное и незаконное.

Законное владение – это владение собственника, который имеет право обладать вещью, обладает ею и знает, что имеет на это право. В случает фактического невладения вещью собственник имеет право вернуть вещь в свое законное владение.

Незаконное владение – владение несобственника. Такое владение возникает не по правовым основаниям, а по разным жизненным основаниям.

Незаконное владение в свою очередь подразделялось на:

• владение порочное или недобросовестное,
• владение добросовестное.

Незаконное недобросовестное владение, когда фактический обладатель вещи не имеет права на владение, знает об этом, но владеет вещью. Примером такого владения может служить владение вора. Незаконное добросовестное владение возникает тогда, когда обладатель вещи не имеет права владеть вещью, так как у вещи имеется собственник, но не знает об этом.

Основания, по которым незаконное владение признавалось добросовестным, были строго определены, и их перечень в римском праве был исчерпывающим:

• добросовестным считалось владение по причине материального порока вещи, когда приобретший вещь не знал, что приобретал ее у несобственника вещи,
• добросовестным считался захват брошенного неиспользованного участка земли, когда собственник неизвестен или слыл отсутствующим по неопределенным причинам,
• добросовестным считалось владение вещью, которая приобреталась без предписанных правом формальностей, если стороны не выдвигали друг другу претензий по поводу сделки между ними.