Понятие вербальных договоров. Вербальные договоры (obligationes verbis contractae) – это контракты, заключаемые в словесной, устной форме (verbis – словами). Они известны уже по Законам XII таблиц, так как уже в то время применялась такая форма вербального контракта, как sponsio (древний вид стипуляции).
Вербальная форма возникла с развитием римского права с целью упростить процесс установления законного обязательства между сторонами в связи с тем, что в определенный момент сложная формализация процесса заключения договора стала мешать нормальному развитию хозяйственных отношений. С введением вербальных договоров перестали применяться символические жесты, публичные заявления, но сохранилась необходимость в устных ритуальных выражениях. Должнику необходимо было согласиться, что он принимает на себя определенное обязательство. Следует заметить, что ответ на вопрос буквально должен был совпадать в своей редакции с вопросом: «Вербальное обязательство возникает посредством вопроса и ответа, например: обещаешь ли дать? обещаю, дашь ли? дам, ручаешься ли? ручаюсь, сделаешь ли? сделаю».
Наиболее распространенными вербальными договорами были: стипуляция (stipulatio), клятвенное обещание предоставить приданое (dotis dictio), обещание вольноотпущенника выполнить определенные обязательства в пользу домовладыки (iusiurandum liberti или promissio iurata liberti).
Стипуляции. Стипуляция (stipulatio) являлась обобща ющим названием для вербальных контрактов, заключаемых в форме произнесения торжественных слов. Стипуляция играла большую роль в римском обороте, так как все отношения можно облечь в форму вопроса и ответа. Стипуляция была двух видов — простой и сложной. Последняя использовалась для установления поручительства (adpromissio), представительства со стороны кредитора (adstipulatio).
Стипуляция – это односторонний контракт: обязательство возникало на стороне лица, давшего обещание, а кредитором могло быть только лицо, получившее обещание. Стипуляция использовалась для всех видов односторонних договоров. В редких случаях использовалась для двустороннего соглашения. В этом случае приходилось произносить две ритуальные фразы (две стипуляции) вместо одной. Стипуляция использовалась для прощения долга. Она применялась в устной и простой форме, поэтому ее стали использовать в целях новации. Стали заключаться стипуляции для того, чтобы прекратить уже существующее обязательство, поставив на его место новое.
Все ритуальные формулы стипуляции были точно определены. В Древнем Риме стипуляция заключалась только в форме sponsio и только римскими гражданами. Однако существовали физические ограничения даже для римских граждан на заключение стипуляции в связи с тем, что она была устным договором и не была доступна глухонемым, которые не могли слышать и отвечать на вопрос и давать ответ.
Исторически требования к ритуальным фразам изменялись. Если в Древнем Риме фразы были точно определены и ответ на вопрос должен был совпадать с вопросом («обещаешь? обещаю, дашь? дам, ручаешься? ручаюсь, сделаешь? сделаю»), то во времена императора Льва такое согласование было отменено, и основой для стипуляции (впрочем, как и для других вербальных договоров) стало выражение согласия сторон на сделку.
Стипуляция могла заключаться не только между кредитором и должником, но и с третьими лицами, гарантами одной из сторон. В таком случае устанавливалось поручительство, т. е. обязанность третьего лица за исполнение должником данного обязательства. Поручительство было распространенной формой обеспечения обязательств.
Существовало несколько форм поручительства — поручительство уплатить за должника (частная интерцессия), уплатить совместно с должником (кумулятивная интерцессия), уплатить в случае неисполнения должником обязательства (субсидиарная интерцессия). Наиболее распространенной была кумулятивная интерцессия, при которой кредитор по своему выбору мог требовать исполнения как от должника, так и от его гаранта. Это было невыгодно гарантам, и во времена Юстиниана ответственность поручителей было смягчена. Четвертая новелла Юстиниана устанавливает, что поручитель мог выставить возражение против иска, чтобы кредитор в первую очередь обратил взыскание на главного должника. Позже стипуляция стала допускать присоединение или к кредитору, или к должнику других лиц в качестве самостоятельных кредиторов или должников.
Предметом стипуляции могло быть любое дозволенное исполнение – денежная сумма или любые вещи. Важен был сам порядок заключения стипуляции, если необходимый порядок соблюдался, то обязательство возникало независимо от того, какое материальное основание привело стороны к заключению договора, какую хозяйственную цель они преследовали и достигнута ли цель, которую стороны имели в виду.
В зависимости от предмета договора стипуляция могла быть:
- в случае, если должник брал на себя обязательство выплатить определенную сумму денег кредитору. Должник мог быть обязан выплатить эту сумму за покупку (договор купли–продажи), аренду (арендная плата), заем, возмещение ущерба и др. (stipulatio certae creditae),
- в случае, если предметом договора выступали индивидуально–определенные вещи или некое количество родовых вещей (stipulatio certae rei),
- во всех остальных случаях, когда долж ник обязывался сделать, совершить что–либо в пользу кредитора (stipulatio incerti).
Стипуляция была строго формализована. Должник признавался взявшим на себя только то обязательство, по поводу которого было им подтверждено согласие. Например, если погибала вещь, которая была предметом обязательства, то должник считался освобожденным от исполнения (но только если вещь погибла не по его вине, а ввиду непред виденных, форсмажорных обстоятельств).
Кредитор имел право требовать выполнения взятого должником обязательства через суд. Он также мог попытаться доказать вину должника в гибели вещи (culpa infaciendo). Если вина должника в гибели вещи была доказана, то иск предъявлялся на тех же основаниях, как если бы вещь была цела. Иски, которые предъявлялись в суд, были абстрактными — не важно было, в связи с чем возникла стипуляция, имел значение лишь сам факт ее существования. Иск мог быть предъявлен в течение двух лет со дня заключения стипуляции.
При stipulatio certae creditae величина долга устанавливалась заранее сторонами, и суд лишь присуждал должника к исполнению, при stipulatio certae rei величина исполнения (денежная стоимость вещи) определялась судом, а при stipulatio incerti суд определял и денежную стоимость и возможность натурального исполнения долга.
В связи с абстрактным характером стипуляции и возникновением обязательства непосредственно в момент заключения устного договора могли возникнуть различные некомфортные для сторон ситуации. Например, если стипуляция была совершена с целью предоставления займа должнику, но кредитор не передал ему этих денег, то по закону обязательство все равно возникало. Кредитор мог пойти в суд с требованием к должнику, и тому оставалось только защищаться, доказывая, что кредитор желал нажиться на сделке. Однако, если должник был обманут и понимал, что кредитор не собирается давать ему деньги взаймы, он самостоятельно мог отойти от сделки и первым оспорить заем в суде по средством иска.
Другие формы устных договоров. Специфическую разновидность вербальных (устных) договоров представляет назначение приданого (dictio dotis). Предполагают, что первоначально это было специальное выражение воли, делавшееся при обручении, совершавшемся в форме sponsio и носившем наименование sponsalia, почему эта специальная оговорка называется lex sponsalibus dicta. Такого рода обещание получало санкцию в форме actio ex sponsu. С тех пор как договор обручения не стал пользоваться исковой защитой, обещание установить приданое приобрело самостоятельное значение, как отдельная форма устного договора.
В отличие от стипуляции dotis dictio не содержала в себе вопроса и ответа, здесь было устное заявление — обещание установителя приданого и выражение согласия со стороны того, в чью пользу это обещание давалось.
Существовала и такая форма устного договора, как клятвенное обещание услуг со стороны вольноотпущенника по отношению к его патрону, отпустившему его на свободу (jurata operaram promissio). Вообще говоря, на вольноотпущеннике лежала обязанность проявлять преданность и вытекавшие из нее услуги своему патрону (operae officiales). Эта обязанность приобретала юридический и исковой характер только тогда, когда вольноотпущенник принимал на себя специальное обязательство этого рода, которое скреплял присягой или клятвой. На этой почве для патрона, несомненно, открывалась возможность эксплуатации вольноотпущенника.